Нигилий - Страница 2

Здесь каждое сгущение, т. е. каждый первичный атом не вечно существует, а возрождается с каждым новым мгновением и в промежутки даже переходит в отрицательное состояние, т. е. в антиатом. Промежуток от одного возникновения атома до другого его возникновения будет естественная единица вселенского времени. Неизбежность его нового появления в том же виде проявится как закон сохранения его массы и энергии, но из этой схемы мы не получим еще возможности той разнообразной творческой жизни атомов, какую мы наблюдаем во вселенной. Все первичные атомы возникали и исчезали бы в тех же самых взаимных отношениях, как и прежде. Для того, чтобы объяснить себе существующее в природе, а с нею и в нашем сознании разнообразие явлений, необходимо представить, что, кроме этих элементарных первично-атомных сгущений и разрежений, существуют еще другие, более обширные области сгущений и разрежений, включающие в себе известные коллективы первичных сгущений и разрежений, подобно тому, как в десятичной системе объемов каждый кубический метр заключает в себе тысячу кубических дециметров, и каждый кубический дециметр тысячу кубических сантиметров и т. д. Тогда, после своего перехода в отрицательное состояние, каждый первичный атом уже не будет возрождаться на прежнем расстоянии от всех своих восьми ближайших соседей, а на больших или меньших расстояниях от них, судя по тому — разрежается или сгущается весь пространственный коллектив в этой области.

Таким образом получается картина многообразных вторичных сближений и разрежений. И эта картина будет достигать все большей и большей сложности, а сближения и раздвижения — все большего и большего разнообразия, в зависимости от того, сколько таких варьирующих объемов будут включены одни в другие, и будут ли они находиться друг к другу в соизмеримых объемных отношениях, или даже, может быть, и в несоизмеримых. Кроме того, необходимо принять во внимание что и области сгущения и разрежения должны быть разнообразно ориентированы, так как иначе было бы трудно объяснить происхождение круговых дзижений во вселенной, которые, как и всякие другие поступательные движения, с этой точки зрения могут быть только фиктивными, подобными поступательным движениям волн.

Но какова бы ни была природа атома — это единственная творческая сила во вселенском протяжении, частью которого является и сам первичный атом.

Такова вершина современной естественно-научной философии, издали виднеющаяся уже для нашего умственного взгляда, подобно вершине гигантской снежной горы на рассвете из-за заслоняющего ее покрова тумана, еще лежащего в долинах между ею и нами, стоящими лишь на холме у ее подножия. Эта вершина одна освещена розовыми лучами еще не взошедшего для нас солнца, мгла лежит между ею и нами, и мы еще не знаем, как до нее дойти, хотя ее и видим.

Роман Эйхакера и представляет собою попытку увлечь человеческую мысль сквозь эту мглу к недосягаемым вершинам современного знания, и оканчивается роман символическим полетом д-ра Верндта из глубин океана в бесконечные выси для блага человечества.

Нигилий

I

Огибавший Площадь Парсов автомобиль так неожиданно остановился на всем ходу, что завизжали тормоза. Задняя часть кузова на мгновение приподнялась, точно собираясь перекувырнуться. Потом колеса стали. Из кузова американского образца высунулась голова:

— Чорт тебя гонит, что ли, бездельник!

Индус-шоффер умоляющим жестом поднял левую руку:

— Шествие, саиб! Это джайны. Вся улица полна народом.

Белолицый сердито сжал губы и опустился на сидение.

— Еще одно идиотское праздничное шествие этих молодцов. Натыкаешься на них на каждом углу! Вот уж два месяца, как весь Бомбей превратился в сумасшедший дом. Весь этот сброд был охвачен ужасом, когда метеор находился еще на небе. Теперь эта сволочь подняла с радости рев. Каждый час начинается новое шествие. Все чернокожие жители из Петтахса расползлись по улицам, чтобы приносить благодарственные жертвы своим бесчисленным богам. Взгляните-ка только на это шествие! Для вас во всей этой волшебной картине есть еще очарование новизны.

Перед автомобилем показалась гигантская фигура слона. Высоко на его спине, как раз за могучим затылком животного, сидел стройный индус. Он заложил свои коричневые ноги за уши толстокожего. Роскошные покрывала и ковры спускались по обе стороны слона, поднимая пыль.

Праздничное шествие двигалось

по улицам Бомбея. Европеец

высунулся из автомобиля.

Извивающийся влажный хобот

слона задел его щеку.

Младший из седоков высунулся из автомобиля. В то же мгновение извивающийся влажный хобот животного задел его щеку. Он испуганно вскрикнул. Спутник его громко рассмеялся и с трудом подавил смех.

Мимо проходили все новые и новые толпы кричащих, пляшущих и воющих людей. Все были в праздничных нарядах — белых одеяниях и пестрых шалях. Музыканты в священном исступлении колотили в барабаны или извлекали из длинных тонких флейт неприятно-высокие и резкие звуки. А среди всей этой толпы — торжественно выступающие огромные слоны, священные коровы из храмов джайнов, визжащие обезьяны и пестрые символы индийских божеств.